Это было чистым совпадением, что меня попросили выступить с докладом о «сопротивлении» в Департаменте психиатрии Университета Техаса, в десятую годовщину написания первой версии статьи «Смерть сопротивления» в 1979 году. Статья была отвергнута 17 раз, переписывалась шесть раз и, в конечном счете, издана в журнале Family Process (de Shazer, 1984). Я по-прежнему настаиваю на том, что концепция сопротивления — плохая идея для терапевтов.
В 1978 году, посидев за зеркалом и понаблюдав за работой нашей команды (в Центре краткосрочной семейной психотерапии) с клиентами, имеющими «сильное сопротивление», по мнению терапевтов, которые направили этих клиентов к нам, и видя, что клиенты охотно сотрудничают с нами, мы решили, что пришло время совершить некое концептуальное насилие – покончить с понятием «сопротивление». Позднее в 1979 году я написал статью «Смерть сопротивления», наивно пологая, что мне удалось расправиться с этим понятием. Конечно же, я был не прав: призрак сопротивления преследует меня до сих пор. Эта статья претерпела 6 значительных правок (главная идея и название не менялись) и была резко отвергнута всеми журналами, как минимум один раз, прежде чем ее удалось опубликовать в Family Process в 1984 году. Конечно, для того, чтобы опубликовать статью мне пришлось свою идею оформить как можно более теоретически, я не мог написать «Я прикончил сопротивление, т.к. это понятие изжило свою полезность».
ОТ МЕТАФОРЫ К ФАКТУ
Забавные вещи происходят с концепциями с течением времени. Не важно насколько полезна та или иная концепция была в начале, в конце концов, кажется, что все они материализуются. Вместо того, чтобы оставаться объяснительными метафорами, они становятся фактами. То есть вместо того, чтобы говорить «как будто бы клиент сопротивлялся переменам», люди начинают говорить «клиент сопротивляется» и, в конце концов, они начинают говорить, что «сопротивление существует и его нужно искать». На данный момент, эта концепция изжила свою полезность и от нее нужно избавиться, потому что после ее материализации она уже никогда не станет метафорой. Таким образом, мы должны метафорически убить сопротивление.
Вполне очевидно, что концепция сопротивления была частью концептуальной карты, а не частью какой-то реальности, которая где-то существует. Сопротивление было очень своеобразным понятием. По сути, это означало, между терапевтом и клиентом произошла схватка, а затем, когда терапевт победил, и сопротивление было преодолено, проигравший в битве должен был пойти домой, изменившись — и это было похоже на то, с чем клиент приходил на терапию изначально. Таким образом, проигрыш признавался победой.
Концепция сопротивления была плохой идеей: на самом деле, это была одна из тех идей, которые мешали терапевтам. Как терапевтам, нам не нужна объяснительная метафора, связанная с отсутствием изменений или с сопротивлением изменениям. В конце концов, согласно сообщениям клиентов и утверждениям некоторых теорий, ничто не меняется само по себе (без чьего-то участия). Строго говоря, отсутствие изменений не нужно объяснять или даже описывать. Но когда мы имеем дело с изменениями, эти процессы требуют настолько четких и простых описаний, насколько это возможно.
Что нам на самом деле нужно, так это ясные и простые идеи о том, как помочь нашим клиентам осуществить изменения, которые они сочтут удовлетворительными. Нам нужна теория о том, как изменения развиваются в терапевтическом контексте. Изменения должны быть описаны таким образом, чтобы терапевты понимали, что делать и как это делать. Очевидно, что такая «теория изменений в контексте терапии» должна быть построена из ряда совершенно простых и ясных принципов.
В теории, конструирование – «это всегда вопрос применения ряда простейших базовых принципов и огромная сложность состоит только в том, чтобы применить их, не смотря на путаницу, создаваемую нашим языком… Интересно, что сложность применения этих принципов влияет на нашу уверенность в самих этих принципах» (Wittgenstein, 1975, p. 133).
Прикончив сопротивление, нам нужно было избавиться от трупа[2], что означало, что мы должны разработать новый базовый принцип, и в 1978 году мы с коллегами разработали концепцию, которую назвали «сотрудничество» (de Shazer, 1980):
Каждая семья, отдельный человек или пара демонстрируют уникальный способ сотрудничества, и тогда работа терапевта заключается в том, чтобы сначала описать для себя этот способ, демонстрируемый клиентами, а затем наладить с клиентами сотрудничество этим способом, чтобы обеспечить соответствующие изменения (de Shazer, 1982, с. 9-10).
Впоследствии мы с коллегами разработали полноценную теорию о том, как изменения развиваются в терапевтическом контексте (de Shazer, 1985, 1988b). Мы усердно старались придерживаться простых четких описаний, построенных на указанном принципе. Мы не жалеем об этом и у нас не было потребности в использовании понятия сопротивление.
КОНЦЕПЦИЯ СОПРОТИВЛЕНИЯ
Примерно в то же время, когда журнал Family Process наконец-то согласился опубликовать статью «Смерть сопротивления», Андерсон и Стюарт опубликовали книгу «Mastering Resistance» (1983). Их точка зрения была прямо противоположна моей. Для них почти все, что идет не так, как предполагал терапевт, является формой сопротивления. С их точки зрения, «на протяжении всего курса лечения терапевты должны иметь дело с множественными проявлениями сопротивления изменениям каждого отдельного члена семьи, одновременно следя за функцией сопротивления семьи в целом» (стр. 2).
Здесь я хотел бы указать на идею Эйнштейна о том, что ваша теория определяет то, что вы видите. На мой взгляд, довольно много сказано о том, что реальность — это изобретение верований. Например, если, как утверждают Андерсон и Стюарт, «кажется, что существует почти всеобщее признание существования сопротивления» (стр. 120), тогда терапевт, ищущий сопротивление в каждой зацепке, обязательно его найдет [3].
Этот феномен известен как самоисполняющееся пророчество, которое означает, что даже «неверное» изначально определение ситуации может привести к поведению, которое воплотит это неверное определение ситуации в реальность. Власть ошибки проявляется как предсказание, указывающее на факты, подтверждающие, что предсказание было верным с самого начала.
Очевидно, что прогнозы помогают сформировать последующее поведение. Как если бы предсказание о своем поведении (и поведении других) в конкретной ситуации привело к сценарию, или к плану, или к карте, или к видению последовательностей действий в конкретной ситуации. Впоследствии, когда воображаемая ситуация окажется под рукой, то же самое видение будет использоваться для руководства своим поведением (Erickson, 1954; de Shazer, 1978; Sherman, Skov, Hervitz, & Stock, 1981). Важно помнить, что сопротивлениене существовало, как существует холодильник или любой другой предмет, и, следовательно, в наших определениях и описаниях реальности нет «правды» или «ложности». Не было такой вещи, как сопротивление, это была только концепция, и, следовательно, плод воображения.
Сопротивление исходит из головы терапевта. В семейной терапии распространено мнение, что семья, которая заявляет, что хочет измениться, как это ни парадоксально, также не хочет меняться. Доказательством этого так называемого парадокса является якобы то, что когда терапевт говорит им сделать что-то, они часто этого не делают (это называется «сопротивлением изменениям»). Тем не менее, члены семьи не говорят, что они не делают что-то, потому что они действительно не хотят меняться. Они могут давать иные объяснения. Терапевт пытается читать между строк, что всегда является опасным хобби, потому что там может ничего не быть.
С одной стороны, невыполнение членами семьи предписаний терапевта можно рассматривать как выражение сопротивления, простое и понятное. Но это явление можно увидеть и по-другому. Например, они не выполнили задачу, которую дал им терапевт; и они сделали этого в ответ на то, что сделал сам терапевт. Возможно, вмешательство просто противоречило желаниям клиентов, потому что оно было им чуждо. Оно просто могло им не подойти.
Это приводит нас к мысли, что сопротивление на самом деле было результатом терапевтической ошибки. Это, безусловно, лучше, чем взгляд, предполагающий обвинение клиента или целой семьи. Терапевт может использовать ответ клиента, чтобы помочь самому себе изменить свое собственное поведение. В конце концов, это не вина клиента, что терапевт совершил неправильную попытку, пытаясь помочь ему измениться. Однако приписывание вины любой из сторон взаимодействия теоретически необоснованно. Такое разделение между членами системы неизбежно создает воображаемые противостояния. В рамках терапии терапевты и клиенты работают вместе и заинтересованы в сотрудничестве.
Следует помнить, что «сопротивление» было просто этикеткой, используемой для описания некоторых особенностей взаимодействия. Но является ли это понятие теоретически необходимой или прагматически полезной концепцией? Могут ли терапевты (и их клиенты) долго обходиться без этого? Предположим, что вместо этого мы принимаем желание клиентов измениться за чистую монету.
ИЗМЕНЕНИЕ
Уже много лет мы с коллегами изучаем много философской литературы, как восточной, так и западной. В обеих традициях уже давно существует мнение о том, что изменения — это непрерывный процесс, а не событие. Например, буддисты скажут, что стабильность — это иллюзия, простая память о том, как было в определенный момент в прошлом.
Напротив, наиболее распространенное мнение в мире терапии заключается в том, что проблемы и жалобы, с которыми клиенты приходят к терапевтам, «происходят всегда». Родители скажут, что Джейк всегда мочится в постель, или кто-то жалуется на постоянные «голоса в голове» или «я был в депрессии так долго, что не могу вспомнить, когда это началось».
Даже в теоретических терминах проблема описывается как встроенная в постоянно повторяющийся шаблон поведения: это одна и та же чертова ерунда, происходящая снова и снова, или это больше того же самого, что не помогает решить проблему. Поэтому терапевты использовали концепцию сопротивления, чтобы «объяснять», почему проблемы продолжаются, несмотря на все проводимые терапевтические интервенции.
После похорон сопротивления [4] нам нужно было найти новые способы проводить терапию. Вскоре мы обнаружили, что 67% наших клиентов, когда их спрашивали надлежащим образом или в подходящий момент, могут описать периоды времени, когда проблема отсутствует. Мы также обнаружили, что 67% наших клиентов говорят нам, что ситуация изменилась к лучшему в промежутке между их первоначальным телефонным звонком и первым сеансом терапии. Иногда это именно те изменения, которые они искали в терапии (Weiner-Davis, de Shazer & Gingerich, 1987).
Итак, мы получили некоторое подтверждение идеи, что изменения являются постоянным процессом и данные, не совпадающие с утверждением о том, что проблемы клиента носят постоянный характер. Таким образом, наш новый способ проведения терапии основан на разговоре об исключениях — случаях, когда проблема отсутствует, и / или случаях в будущем, когда решение проблемы будет найдено.
Мы обнаружили, что самый простой способ для терапевтов сотрудничать со своими клиентами — это выяснить, что клиенты уже делают, когда то, на что они жалуются в их жизни отсутствует (т.е. определить «исключения»), и помочь им делать больше того, что помогает им справиться с тем, на что они жалуются.
Конечно, у нас не всегда получается помочь нашим клиентам найти исключения из того, на что они жалуются. В этих случаях мы находим полезным, чтобы клиенты представляли, что будет происходить утром после того, как проблема чудесным образом исчезнет. Мы обнаружили, что если клиент может подробно описать свой день, просто представив, что произошло чудо, устранившее его проблему, то этого бывает достаточно, чтобы подтолкнуть клиента найти решение проблемы (de Shazer, 1988b).
ИССЛЕДОВАНИЕ
После «смерти сопротивления» среднее число проводимых нами терапевтических сессий в каждом случае снизилось с семи в 1979 году до 4,5 в 1988 году (Kiser, 1988). А показатели успеха терапии (клиенты достигли своей цели или добились значительного прогресса) увеличились с 72,1% в 1979 году до 80,37% в 1988 году.
При четырех сеансах или более 61,29% клиентов говорят, что они также достигли вторичной цели; в то время как с тремя сеансами или менее только 44,26% сообщают о достижении вторичной цели. 76% клиентов сообщили, что у них «нет новых проблем, требующих терапии», и 67% сообщили об улучшении в других областях, которые они приписывают терапии (Kiser, 1988).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Похоже, что и терапевты, и клиенты вполне могут жить без концепции сопротивления. Оно оказалось ненужным теоретически и вредным фактически, а его отсутствие или скорее наличие концепции сотрудничества, оказалось полезным. Терапия становиться намного более интересной для всех ее участников, когда разговор сосредоточен на случаях отсутствия проблемы, с акцентом на то, что предпринимают клиенты, что полезно для них, эффективно и доставляет большую радость и удовольствие.
____________________________________________
[1] Настоящая работа была представлена 14 апреля 1989 года на Ground Rounds в Университете Техаса, Юго-Западный медицинский центр, Департамент психиатрии, Даллас, штат Техас.
[2] Кроме концепции сопротивления, нам пришлось избавиться и от сопутствующей концепции власти, которая умерла в то же время (de Shazer, 1986, 1988).
[3] В конце концов, в Книгу рекордов Гиннеса может быть внесена запись о «самом большом сопротивлении, когда-либо обнаруженном отдельным терапевтом у клиента, за один час работы».
[4] Мы похоронили сопротивление на заднем дворе моего дома под клумбой с тюльпанами, в соответствии с традициями литературного жанра о загадочных убийствах. Если внимательно присмотреться, то можно заметить выветренный камень с надписью «Здесь лежит Сопротивление / Оно было хорошим и полезным в юности» R.I.P. 1978».
Стив Де Шейзер (1940 – 2005) психотерапевт, соавтор ориентированного
на решения подхода, автор книг и статей по ориентированному на
решению подходу, директор Центра краткосрочной семейной терапии,
Милуоки, штат Висконсин, США [1].
Перевод: Гамзин Юрий
ССЫЛКИ:
Anderson, C., & Stewart, S. (1983). Mastering resistance. New York: Guilford.
de Shazer, S. (1978). Brief hypnotherapy of two sexual dysfunctions: The crystal ball technique. American Journal of Clinical Hypnosis, 20(3), 203-208.
de Shazer, S. (1980). Brief family therapy: A metaphorical task. Journal of Marital and Family Therapy, 6, 471-476.
de Shazer, S. (1982) Pattern of brief family therapy. New York: Guilford.
de Shazer, S. (1984). The death of resistance. Family Process, 23, 11-21.
de Shazer, S. (1985). Keys to solution in brief therapy. New York: Norton.
de Shazer, S. (1986). Ein requiem der macht. Zeitslchrift fur systemische Therapie, 4, 208-212. English translation (1988a). A requiem for power. Contemporary Family Therapy, 10, 69-72.
Erickson, M. H. (1954). Pseudo-orientation in time as a hypnotic procedure. Journa of Clinical and Experimental Hypnosis, 2, 261-283.
Kiser, D. (1988). A follow-up study conducted at the Brief Family Therapy Center. Unpublished manuscript.
Sherman, S., Skov, R., Hervitz, E., & Stock, C. (1981). The effects of explaining hypethetical future events: From possibility to probability to ~ctuality and beyond. Journal of Experimental Social Psychology, 17, 142-158.
Weiner-Davis, M., de Shazer, S., & Gingerich, W. (1987). Using pretreatment change to construct a therapeutic solution: An exploratory study. Journal of Maritaland Family Therapy, 13, 359-363.
Wittgenstein, L. (1975). Philosophical remarks. Chicago: University of Chicago Press. Trans. Hargreaves & White.
