Мы позволяем себе задать «кошмарный вопрос» только после того, как уже попытались построить решение с помощью вопросов об изменениях перед встречей (pre-session change), исключениях и чудесных днях. Норман Реус изобрел кошмарный вопрос в работе с клиентами, у которых не возникало мотивации к изменениям, несмотря на то, что они видели возможность наладить свою жизнь. Ему показалось, что некоторые любители выпить не станут ничего предпринимать, пока в их жизни не произойдет что-то очень серьезное. В противном случае, они продолжали верить, что смогут избежать долгосрочных последствий алкоголизма. Чем больше вопросов задавал им Норм, тем больше он узнавал о трудностях, с которыми столкнулись бы эти люди, решив бросить пить. С одной стороны, затянувшийся алкоголизм ставил под сомнение их карьеру, а с другой стороны, отказ от алкоголя подвергает риску все их дружеские связи. Трезвость не казалась им решением, а лишь еще одной «чертовой проблемой».
Кошмарный вопрос
«Представьте, что вы сегодня ложитесь спать (пауза), где-то посреди ночи вам приснится кошмарный сон. В этом кошмаре все проблемы, которые привели вас сюда, усилились, все стало настолько плохо, насколько это вообще возможно. Но когда вы проснулись, этот кошмар становится вашей реальностью. Что вы заметите в такое кошмарное утро, что именно подскажет вам, что вы живете в кошмаре?»
Дополнительные вопросы к кошмарному вопросу задаются также, как и к чудесному вопросу, только «наоборот». Мы используем «проблемный разговор» вместе с кошмарным вопросом, чтобы построить решение, с которым клиент смог бы жить. Наш опыт задавания чудесных и кошмарных вопросов говорит о том, что, начиная отвечать на чудесный вопрос, клиенты, обычно говорят о чувствах, (как правило, позитивных, обнадеживающих), а на кошмарный вопрос – о поведении (обычно про прием алкоголя). Задавая дополнительные вопросы, для прояснения деталей кошмарного дня, мы, как правило, начинаем с вопросов о чувствах: «Когда ваша жена увидит, как вы пьете с утра, какие изменения она заметит в том, как вы себя чувствуете?» и «Когда она увидит, что вы себя чувствуете таким образом, как это повлияет на ее чувства? Что вы заметите, что скажет вам, что это повлияло на нее?». Простой, но действенный вопрос «Что ещё?» побуждает клиентов добавлять больше деталей. Как и в случае с чудесным вопросом, если кошмар происходит с кем-то другим, мы формулируем последующие вопросы иначе: «Когда кошмар будет происходить с вашим мужем, что ваш муж заметит в отношении вас?». Формулируя вопросы таким образом, мы привлекаем внимание клиента к тому, как кошмар влияет на жизнь окружающих, тем самым преувеличивая последствия, которые могут наступить, если кошмар случится.
Когда все детали кошмарного дня выяснены, поэкспериментируйте с вопросами, которые могут выступить мостиком между проблемой и решением. Можно спросить: «А бывают ли моменты в вашей жизни сейчас, когда небольшие элементы кошмара уже присутствуют?», «Что присутствует в этом кошмаре, когда он случается?», «Кто оказывается больше всего затронут этим кошмаром?», «Кто больше всего заинтересован в предотвращении кошмара?».
Продолжая возводить мостик в сторону возможных решений, мы спрашиваем: «Что потребуется, для того, чтобы предотвратить приход кошмара?» и «Насколько вы уверены в том, что сможете сделать, то, что необходимо?». Клиенты, которые пока не уверены, стоит ли им менять свой образ жизни, по крайней мере поймут, что их ожидает в будущем.
Когда мы задаем кошмарный вопрос, работая с парами или семьями, то стараемся конструировать всего один «кошмар» за раз. Если же у нас несколько одновременно происходящих «кошмаров», то мы задаем вопросы о взаимодействиях между людьми, чтобы сделать видимым то, как разные «кошмары» влияют на всех:
«Когда вы проживаете свой кошмар, а она свой, что вы заметите в отношении друг друга?», «Как эти кошмары разрушат то, над чем вы оба так долго работали?».
Кошмарный вопрос помогает семьям и парам экстернализировать проблему. Когда клиенты видят проблему в «проблеме», они могут перейти от взаимных обвинений к поиску удовлетворяющего всех решения.
Помните, что кошмарный вопрос — это очень специфическая форма разговора о проблеме в ориентированной на решение терапии. Мы используем его, чтобы помочь клиентам прийти к решениям только после того, как исследовали досессионные изменения, исключения и волшебные дни и поняли, что все это не возымело эффекта. Вместо того, чтобы сдаться, решив, что случай клиента безнадежный, мы советуем вам проявить настойчивость и поисследовать, что является индивидуальным кошмаром в восприятии клиента.
Вопрос с полей:
«Задать клиенту кошмарный вопрос, это не то же самое, что позволить клиенту достичь дна?»
Мы полагаем, что неэтично просто сидеть и ждать, пока клиент «достигнет дна», если можно использовать эту полезную технику. Помочь клиентам представить «падение на дно» безопаснее, чем позволить им на самом деле туда опуститься.
Хотя мы и не используем традиционную модель «интервенции», описанную Верноном Джонсоном (1), когда появляется возможность оказать влияние на жизнь клиента, мы используем эту ситуацию, чтобы указать ему более позитивное направление. К сожалению, мы повстречали много клиентов, разрушенных действиями доброжелательных профессионалов и родственников, которые под влиянием благих намерений, «наступали человеку на горло» в ходе структурированной интервенции. Как уже упоминалось выше, мы ни в коем случае не поворачиваемся спиной к попыткам членов семьи помочь клиенту отказаться от алкоголя. Мы будем расспрашивать членов семьи о том, что такого они знают о клиенте, что позволяет им не оставлять этих попыток, даже после множества неудач и несдержанных обещаний. Это неизбежно приводит к разговору о ресурсах клиента, а также надеждах и мечтах семьи в отношении него. Такой опыт, когда клиент слышит, как о нем говорят в подобном позитивном ключе, может оказаться очень мощной «интервенцией» и привести к более позитивному и оптимистичному взгляду на себя.
Однажды Инсу «пришлось» провести «интервенцию» для одного молодого человека. Оказалось, что его школьный друг и девушка прилетели в Милуоки специально ради «интервенции». В течение сессии девушка могла только сидеть и рыдать. Разговор был сфокусирован вокруг их веры и надежды в отношении этого молодого человека. Эти вера и надежда были достаточно сильны, чтобы заставить их пролететь большое расстояние и сказать ему, что они знают – он сможет наладить свою жизнь. Это был очень сильный эмоциональный опыт для клиента, который не подозревал, как сильно каждый из них беспокоится о нем.
Инсу Ким Берг, Норман Реус
Перевод: Софья Киселева
Фрагмент книги «Решения шаг за шагом: руководство по терапии зависимостей» (Solutions Step by Step: A Substance Abuse Treatment Manual, 1998)
____________________________________
(1) Вернон Джонсон – известный американский психолог, специалист по работе с химическими зависимостями. На русский язык переведена его книга «Метод убеждения: как убедить наркомана или алкоголика лечиться». Интервенция, упомянутая в данном случае, — это метод убеждения, разработанный Джонсоном и получивший широкое распространение при работе с зависимыми клиентами /прим. ред./.
«Убеждение — это метод, посредством которого можно прервать пагубное, прогрессирующее и разрушительное воздействие химической зависимости, и который помогает химически зависимому человеку отказаться от употребления препаратов-модификаторов настроения и выработать у себя новые, более здоровые формы поведения для обуздания своих потребностей и решения проблем.
Убеждение — показ реальной действительности человеку, утратившему с ней связь, доступным для его восприятия способом. Цель убеждения — разрушить защитные психологические барьеры так, чтобы реальность, пробившись сквозь них, могла сиять достаточно долго, дабы человек сумел примириться с ней.
Под “показом действительности” мы подразумеваем преподнесение химически зависимому человеку конкретных фактов его поведения и их последствий. Под “доступным для восприятия” — такой способ, против которого нельзя устоять, поскольку он — объективный, удобопонятный, беспристрастный и бережный. Убеждение — это конфронтация, но она в некотором, очень важном отношении отличается от той, которая большинству хорошо знакома и дает лишь слабый положительный эффект, либо не дает его вовсе. При убеждении цель и смысл конфронтации — заставить химически зависимого человека взглянув” в лицо реальным фактам.
Вернон Джонсон «Метод убеждения: как убедить наркомана или алкоголика лечиться». М.: 2014.
