Двухдневный семинар Джилл Фридман и Джина Комбс оказался хорошо продуманным, великолепно исполненным перформансом. Как оказалось, они уже приезжали в Россию с этим семинаром больше 10-ти лет назад. С тех пор появилось много новых, молодых нарративных практиков. А старейшины улыбались, вспоминая, и говорили, что даже примеры остались прежними, не изменились. Ну что ж, это можно только приветствовать, зная принцип ОРКТ – если работает, не трогай. А работает этот семинар замечательно, как мне показалось.
Имея педагогическое образование, я не могла не заметить то, как методически выверено было построена программа. Зрители не скучали, так как все время были активно вовлечены в разные процессы, действия сменяли друг друга, зал работал. Упражнения сменяли видео материалы, транскриптам следовали сценки с активным участием практиков из зала. Все это сопровождалось юмором, примерами, ответами на вопросы. Мне понравилось буквально все. А мне есть с чем сравнить, так как это не первое мое участие в международном нарративном семинаре.
Попробую кратко подытожить самые полезные моменты для помогающих практиков, работающих с семьями и парами.
Сеттинг и позиционирование
Установление атмосферы доверия и сотрудничества – это основополагающий момент работы нарративного практика. Отсюда и не использование понятия сопротивление клиента, принятого в других не ориентированных на клиента направлениях. Если вначале достигнута договоренность о работе, есть встречный интерес у нарративного практика и клиентов, у них есть понимание, что будет происходить и с какой целью. Практик может потратить 10 минут на обсуждение сравнения сноубординга в США и в Австралии, то есть территории, свободной от проблемы. И тем самым вызвать у подростка смену настроения и желание говорить. Так сделал основатель метода Майкл Уайт на демонстрационной сессии, где его впервые увидели Джилл и Джин. И это дало им понимание отличия нарративной практики от других методов.
Помимо согревающего разговора не о проблеме, важно провести сеттинг. Это назначение ролей для собеседников и очередности рассказывания ими их проблемной истории. Настоящее чудо свершается, когда близкий человек слушает рассказ своего партнера, ребенка, родителя не со своей обычной позиции, но из придуманной роли. И тогда фокус его внимания смещается, возрастает эмпатия и понимание.
Так, например, в упражнении, которое мы вместе делали, девочка подросток слушала рассказ о проблеме, которая беспокоила ее маму, представив себе, что она актриса и будет исполнять роль мамы. А для этого ей нужно прочувствовать маму как персонажа и вжиться в роль. У девочки был театральный опыт, и поэтому такой прием помог ей лучше услышать маму и понять. Можно предложить слушать рассказ из позиции друга, попутчика в поезде, какого-то известного персонажа, журналиста. И даже от имени отношений этих двух людей — я очень люблю применять этот прием.
Это помогает создать настрой и немного дистанцироваться от эмоций, которые может вызывать рассказ близкого. Был приведен пример написания письма семейной парой самим себе от имени отношений. Это очень интересный прием экстернализации, когда отношения получают свою историю, голос, они могут призывать участников (то есть супругов или членов семьи) к активным действиям и к определенному вкладу в отношения. Такая ролевая игра сплачивает людей и помогает им увидеть, что они могли бы сделать друг для друга. Выделение отношений в отдельный «субъект» и объединение пары для рассказа об этом субъекте в экстернализующем ключе помогает рассказчикам лучше узнать надежды и намерения друг друга без обвиняющих и обесценивающих слов, направленных на собеседника.
Деконструкция дискурса
Еще один интересный момент был отработан на следующем упражнении, где речь шла о гетеросексуалной паре. Непривычно было, что Джил и Джин постоянно уточняли, была ли пара гомосексуальная или гетеросексуальная. Часто специалист, к которому приходят клиенты, уже на первых минутах «видит», в чем проблема, как она называется и как ее устранить. В нарративной практике очень важно, чтобы проблема была названа самими людьми их словами, с их описанием. Поэтому нарративный практик может только задавать вопросы про то, как проблему ощущают люди, как она влияет на них, почему им это не подходит.
Во время упражнения на деконструкцию, залу очень сложно было продолжать оставаться в зоне исследования проблемы, не приступая к ее поспешному решению. Конечно, в отличие от других подходов, в нарративной практике не принято укреплять проблему, говоря о ней бесконечно. Все-таки, как и в ОРКТ, мы ориентируемся на решения, а не на проблемы.
Но нарративный практик должен уделить достаточное время тому, чтобы собеседники увидели свою проблему и «узнали» ее в лицо. Чтобы они поняли, под влиянием каких дискурсов, возможно, эта проблема возникает. И назвали бы это влияние сами. Тогда и их путь к решению будет их совместным творчеством, а не предложенным помогающим специалистом вариантом решения стереотипных проблем.
Очень интересно было столкнуться с кросс культурным непониманием. Пример, который обсуждался для демонстрации деконструкции, содержал в себе детали американской культуры, что затрудняло понимание происходящего зрителями. После уточнения, благодаря каким обычаям произошел конфликт, понимание вернулось к участникам.
Работа со свидетелями и наблюдателями
Для развития навыков задавания вопросов, поддерживающих положительный опыт, Джилл и Джин разделили участников на четверки и предложили четыре роли: клиент, опрашивающий, свидетель и наблюдатель. Клиент рассказывал историю, опрашивающий задавал нарративные вопросы, свидетель давал отклик по форме, а наблюдатель вмешивался, направляя беседу клиента и нарративного практика с помощью следующих вопросов:
— Какие дальнейшие детали помогут тебе переживать эту историю более ярко?
— Что бы ты мог спросить, чтобы пригласить человека к описанию действий?
— Что ты мог бы спросить, чтобы пригласить человека рассказать что-либо о предшествовавшей истории и возможном будущем этого опыта (подготовка, другой опыт, на который он опирался, люди, давшие такую модель, будущие шаги и т.д.)
— Как ты мог бы пригласить человека поразмышлять о значении и смыслах этого опыта?
Иногда такой суфлер мог бы пригодиться в работе с клиентом. Если нет внешнего суфлера, то внутреннего подсказчика нарративный практик уж точно может приглашать с собой на сессии. Потому что очень важно регулярно напоминать себе о том, что собеседник, которого даже не называют клиентом в нарративной практике, имеет право на свою мечту, на свои надежды, на свои ценности. И если ценности не совпадают у практика и собеседника, то нужно быть особенно внимательным к тому, чтобы практиковать произвольное незнание о собеседнике.
Во время просмотра видео о семейной паре всплыл вопрос о надеждах. В очень трудной семейной ситуации в процессе разговора семья заговорила о надеждах на улучшение. Даже появилось беспокойство, что нарративный практик поддерживает ложные надежды. И мною был задан такой вопрос. Джин ответил, что где еще эти люди, как не в кабинете нарративного практика, будут поддержаны в их надеждах. И это очень важный момент всего семинара – напоминание о том, что люди сами выбирают, на что надеяться, и мы можем их в этом поддержать. Далее мы узнали из ответа Джин, что супруг ушел из жизни через 4 месяца после той видео сессии. Но в момент сессии он был полон надежд. Возможно, это положительно влияло на его последние дни. Сложный и важный момент.
Отсутствующее, но подразумеваемое
Заговорив о надеждах и ценностях, невозможно не упомянуть один из важнейших приемов или даже принципов нарративной практики – поиск ОНП (отсутствующего, но подозреваемого). Как сказала Джилл, Майкл Уайт, основоположник нарративной практики, в последние годы своей жизни особенно интересовался этой темой. Ведущие сделали небольшой экскурс в эту тему, чтобы напомнить участникам о смысле ОНП. Этот прием служит поиску ценностей, надежд и намерений через проблемную историю. Ведь часто именно с ней приходят люди на консультацию.
Нарративный практик, задавая вопросы про то, что нарушено в проблемной истории, может перейти к тому, что собеседник знает о нарушенном и о себе. И как эти знания были привнесены в его жизнь. Таким образом, разговор из обсуждения проблемной истории переходит в обсуждение важных предпочитаемых вещей, понимание которых в ходе разговора укрепляется. Как и укрепляется предпочитаемая идентичность.
Изменяемая идентичность
Чтобы напомнить, что «Я» — это в большей степени процесс, а не устойчивая конструкция, не следует забывать, что:
- идентичность существует в отношениях (мы узнаем себя через то, как видят нас другие);
- идентичность распределена (мы разные в разных ролях и контекстах);
- мы переформируем свою идентичность (наши действия и отклики других влияют на то, какими мы становимся);
- наши идентичности текучи (мы становимся другими, когда вовлекаемся в новые действия и новые отношения).
Думаю, могу сказать за всех участников семинара, хотя так и не принято делать в нарративной практике, что наша идентичность нарративных практиков изменилась после семинара замечательных ведущих, практиков, готовых делиться своими знаниями, техниками, а главное примерами. Мы стали немножко другими, вобрав в себя идеи и примеры Джилл и Джина.
Наверняка у нас появятся новые действия и уже появились новые отношения с теми, с кем удалось познакомиться на семинаре. Мы побыли в роли учеников, имея в течение двух дней преимущественно эту идентичность, и, вернувшись к практике, снова будем помогать семьям, но уже из новой идентичности нарративного практика, побывавшего на семинаре «Связи и отражения: нарративная терапия с семьями и парами!».
Виктория Никитина
Источник: Представь себе. Сборник материалов по краткосрочной и системной терапии. Выпуск 4. Июль 2019.
